Клинический психолог рассказала способы поддержки
Когда случаются такие масштабные человеческие трагедии, как крушение самолета в Актау, в котором погибли люди, всегда возникает вопрос: как помочь родственникам справиться с таким чудовищным стрессом, немыслимым горем? Об этом знают клинические психологи, которых привлекают для работы с такими семьями.
Доктор психологических наук, профессор, директор Института клинической психологии и социальной работы Пироговского университета Вера Никишина рассказала в эксклюзивном интервью «МК», как помогать людям, переживающим горе.
Лучший способ адаптироваться, в том числе к стрессу, по словам клинического психолога Веры Никишиной, — занять себя и включиться в социально значимые действия.
— Из своего опыта могу привести пример, когда семья переселенцев привезла кота Гришу, — говорит эксперт. — У кота были перебиты передние лапы, ему оказали помощь. Лапы забинтовали так, что кот мог только стоять, а сам ходить не мог. Он так ответственно и очевидно пытался с этим справиться, что все обращали внимание на этого «стойкого оловянного кота». Как только у кого-то возникала сильная эмоциональная реакция, мы просили посмотреть и помочь нашему Грише. Помощь коту Григорию для конкретных людей оказывалась очень стабилизирующей. Это касается и помощи другим, которым тяжелее в данный момент, или тем, которые еще совсем не адаптировались.
— Когда случаются подобные катастрофы, люди часто находятся в отчаянии и могут сказать другим людям, что те не понимают всего масштаба катастрофы, которая с ними случилась. Как снизить градус конфликта, непонимания?
— В каждом конкретном случае потеря проживается не только индивидуально значимым набором смыслов, но и теми привычными способами реагирования, которые накоплены, сформированы у людей. Мы никогда не знаем, что для каждого конкретного человека значил его дом. Мы не можем понять, как он создавался или передавался. Например, разбит старый, абсолютно покосившийся дом пожилой женщины. И ей говорят: ну что вы расстраиваетесь, мы построим новый, в сто раз лучше. А её смысл в том, что этот дом построил ещё её отец, когда вернулся с войны. У неё была чёткая уверенность в том, что она уйдёт из жизни в этом доме. Ей другой дом не нужен. Обесценивание этих смыслов будет только усиливать аффект.
— Как быть, если у человека истерика, он кричит, гневается?
— Если человек очень эмоционально выражает свой аффект криком, обвинениями, угрозами, проклятиями, в этой ситуации необходимо ненавязчиво, но очень определенно и спокойно его дистанцировать, изолировать, поскольку нет ничего опаснее, чем эмоциональное заражение в больших группах. Это можно делать путем назначения дистанции, путем купирования невербальных контактов между пострадавшими. Эти задачи должны брать на себя специалисты-психологи. Самые доступные способы — очень спокойное, эмоционально незаряженное, монотонное повторение каких-то уместных лаконичных словосочетаний. Основная задача — дать человеку возможность рассердиться, дать любую интенсивную эмоциональную реакцию, будь то слёзы, крик, обвинения, которая потом заканчивается уже в условно безопасной, находящейся под контролем специалиста ситуации, не попадающей под непосредственное соприкосновение с другими людьми. Детский плач, причитание женщины, у которой на руках маленький ребёнок, крики пожилой женщины или мужчины — это очень эмоционально заряженное воздействие.
— Как нельзя общаться с пострадавшими?
— Больше всего обижает людей, получивших такой опыт, любопытство и выспрашивание, а также демонстративные попытки пропиариться за их счет. Этого делать не надо. Я за то, чтобы помощь оказывалась, но через системные и организованные каналы, в которых есть информация о том, что действительно нужно и как это передать.