Поиск пропавших героев: как работают поисковые отряды в России
В 2025 году наша страна отметит 80-летие Победы в Великой Отечественной войне. Но, как известно, война считается закончена лишь тогда, когда похоронен последний ее солдат. К сожалению, еще слишком много солдат той войны остаются незахороненными. В эксклюзивном прямом эфире из пресс-центра «МК» командир московского поискового отряда Андрей Фетисов и руководитель московского регионального отделения «Поисковое движение России» Сергей Щербинин рассказали, как проходит поиск погибших солдат и как организована поисковая деятельность.
«МК»: Как вы пришли в поисковую деятельность?
А.Ф.: Мне уже 60 лет, и я помню, как в детстве мы гуляли по местам сражений Великой Отечественной войны. Находили каски, окопы и постепенно осознавали, что в этих окопах лежат непохороненные солдаты. В некоторых школах тогда были кружки «Красные следопыты». Мы совершали походы по местам боев, а еще искали родственников участников войны. Постепенно из «красных следопытов» мы стали поисковиками, осознавая важность сохранения памяти о погибших.
С.Щ.: Мой путь в поисковое движение проще. Я родом с Урала. У меня в семье все дяди воевали, я их много расспрашивал о войне и всегда считал, что каждый солдат похоронен. После службы в Афганистане, когда я вернулся, случайно оказался под Петербургом в 1988 году на охоте. На станции Пекбольня, где сейчас находится мощный мемориал, я узнал, что там в войну остались лежать навсегда15 тысяч солдат.
В то время это была обычная полустанция. Мы вышли на платформу и, пройдя всего метров десять, наткнулись на первые кости. Весной, когда снег растаял, все было видно и я не мог поверить, что солдаты лежат здесь, на открытой земле.
Мы продолжили исследовать территорию и нашли цепочку из останков солдат, которая уходила в реку Амгу… С тех пор начиная с 1988 года я занимаюсь захоронением солдат. Это был мощный шок для меня, который изменил мою жизнь и привел к осознанию важности сохранения памяти о погибших.
«МК»: Кто может стать поисковиком?
А.Ф.: С 1980-х годов в Советском Союзе активно работают поисковые отряды, которые ежегодно занимаются поиском и захоронением солдат Великой Отечественной войны практически на всех участках боевых действий. Мы, москвичи, принимаем участие во многих из этих экспедиций.
Движение поисковиков стало международным. В наших отрядах работают как взрослые, так и молодежь. У нас есть отряды, которые созданы при учебных заведениях, студенты активно участвуют в нашей работе. Те, кто постарше, совершеннолетние, занимаются эксгумационными работами. Молодежь помогает в поисковых лагерях, занята обеспечением поисковиков всем необходимым.
Самое главное — это обучающий процесс. Мы готовим смену для тех, кто будет работать после нас, передавая знания и опыт новым поколениям поисковиков. Это позволяет сохранять память о погибших и продолжать важную работу по увековечиванию их памяти.
Что касается участников поисковых отрядов, то в основном это мужчины. Есть и женщины, но их меньше. Поисковая работа требует серьезных усилий и преданности делу.
«МК»: Как обычно опознают погибшего солдата?
С.Щ.: Лаборатория «Солдатский медальон», которая сотрудничает с нами, делает огромную работу по идентификации личностей и исследованию останков, предметов, документов. Периодически мы сканируем найденные в солдатских медальонах бумаги и пытаемся с ними работать. Некоторые удаётся прочитать, а некоторые всё ещё остаются неразборчивыми, но благодаря современным технологиям эти документы возвращаются из небытия. Этот процесс, похоже, будет вечным.
«МК»: Как вы привлекаете молодежь к работе?
А.Ф.: Если в начале 2000-х годов, когда мы приходили в школы и рассказывали о поисковой работе, почти 90% учеников хотели записаться в поисковый отряд, то сейчас ситуация изменилась. Мы едва набираем одного-двух человек из тысячи. Интерес к поисковой деятельности практически обнулился, и это действительно печально.
Время изменилось. Великая Отечественная война постепенно уходит в прошлое, становится отдаленной историей. Мы приближаемся к 80-летию Победы. Возможно, трагедия той войны уже не так близка для нынешнего поколения, как это было раньше. Ранее в поисковые отряды приходили ребята, чьи отцы и деды воевали, а теперь эта связь может быть менее ощутимой.
Тем не менее среди молодежи все еще есть поисковики. Мы проводим учебно-тренировочные экспедиции, на которые приглашаем детей, студенческие коллективы и патриотические организации. Мы стараемся подготовить нашу смену, ведь работы впереди у нас еще много на долгие годы.
«МК»: Как организована жизнь поискового отряда?
А.Ф.: В каждом отряде своя специфика организации быта. У нас, например, подъем в 8 часов. Дневальные встают примерно в 6:30, и их задача — приготовить завтрак. Они должны нарубить дрова, разжечь костер, вскипятить воду и встретить ребят, которые будут выходить из палаток. К 8 часам уже должна быть готова вода для умывания, каша на костре и кипяток для чая или кофе.
Обед, как правило, — это сухие пайки, которые мы берем с собой в лес. Дневальные готовят полноценный обед для вернувшихся с работы. Это первое, второе и компот.
Вечером дневальные разогревают первое блюдо. Мы считаем, что суп должен быть обязательно. В 10 часов вечера отбой.
«МК»: Сколько еще солдат не захоронено?
С.Щ.: Как руководитель регионального отделения в Москве, я хотел бы поделиться некоторой статистикой, которой я занимаюсь с 2014 года. В первый год нашей работы мы подняли останки 2293 солдат и установили 400 имен. Каждый год по-разному. В 2015 году нашли останки 2574 солдат, в следующем — 1633, через год — 2095, потом — 1824, 1743, 1558 и 1360… В прошлом году мы зафиксировали самый низкий результат — обнаружили останки 853 солдат.
На протяжении всех этих лет в сотрудничестве с московскими поисковыми отрядами мы нашли и захоронили останки 18 тысяч 283 солдат и установили 2338 имен. Учет и контроль нашей московской организации начали вести в 2013 году. Важно помнить, что в годы Великой Отечественной войны средние суточные потери Красной армии составляли около 20 тысяч человек. Если обратиться к любой книге памяти, то напротив каждой второй фамилии будет указано «пропал без вести». Именно этих солдат мы и ищем.
Статистика показывает, что в России начиная с 1988 года поисковиками было поднято с мест былых сражений более 500 тысяч погибших воинов, а число пропавших без вести — миллионы. Это значит, что нам еще предстоит найти останки миллионов солдат. Может быть, на это потребуется более 100 лет.
Процесс поиска сложный и многоэтапный. Это и исследование архивов, определение мест боевых действий, разведка, изучение карт, и только потом начинается сам поиск. После эксгумации необходимо изучить найденные документы и попытаться установить связь с родственниками. Это особенно сложно сделать в мегаполисе. В маленьких деревнях, где люди знают друг друга, поиск проходит легче.
«МК»: Много тех, кто пытается найти своих пропавших в войну родственников?
А.Ф.: После войны поиски пропавших солдат стали важной задачей для многих людей. Мать, ищущая сына, жена, не дождавшаяся мужа, — все они стремились узнать судьбу своих близких. В то время это было невероятно сложно, ведь найти солдата, который мог лежать в своем окопе, где он выкопал себе укрытие перед боем, требовало огромных усилий и времени.
Сегодня поисковая работа продолжается, и она стала частью нашего общественного движения. Например, шествия Бессмертного полка символизируют память о тех, кто не вернулся с войны. Родственники несут портреты своих родных, что является показателем того, что они их помнят.
Когда поисковики устанавливают личность солдата и находят его семью, это всегда приносит большую радость. Встречи с теми, кто продолжает искать родных людей, помнит и надеется отыскать след, вдохновляют и придают сил в нашей работе. Каждый найденный солдат — это не просто цифра, это история, которая оживает в сердцах его близких.
«МК»: Расскажите, в каких регионах больше всего работы у поисковиков?
А.Ф.: По местам боёв, особенно в районе Ржевско-Менземского выступа и под Смоленском, можно увидеть ужасающую реальность тех времён. На некоторых участках потери были просто огромные. Подобное было не только подо Ржевом, но и на всей линии фронта, протянувшейся от Северного моря до Черного. Жестокие бои шли на территории Ростовской области и Краснодарский край, Курской, Белгородской, Орловской, Калужской областей, под Тверью, Москвой, Смоленском, Новгородом, Ленинградом, в Карелии.
«МК»: Если найдены останки немецкого солдата, какая дальнейшая процедура?
С.Щ.: В поисковом движении есть организации, которые заключают соглашения с различными странами по вопросам захоронения останков солдат. Например, когда мы находим останки чужих солдат, мы передаем их через посольства соответствующим странам. Венгры и румыны, например, забирают своих солдат, а немецкие останки, как правило, захоронены на нашей территории.
Ранее мы не трогали немецкие останки, считая, что если они там найдены, то пусть там и остаются. Были случаи, когда могли поднять останки немецкого солдата и похоронить его как нашего. Просто могли не распознать, что это немецкий солдат. Чтобы избежать таких случаев, сейчас мы стараемся все найденные останки передавать для захоронения в соответствии с протоколом и с уважением к ним. Немецкие солдаты захоронены на своих кладбищах.
Что касается сложностей с транспортировкой останков и с общением с иностранными представителями, особенно в условиях санкций, то, конечно, они существуют. Однако никто не оставит останки солдат валяться. Все понимают важность захоронения, и есть ответственные лица, которые следят за состоянием кладбищ и занимаются передачей останков. Эта работа налажена и продолжается уже много лет.
«МК»: Есть ли помощь от государства на сегодняшний день?
С.Щ.: Финансовая сторона важна. Мы ведем учет затрат, связанных с работой поисковиков. В первую очередь это логистика. Ребята должны добраться до места проведения работ на автотранспорте, построить лагерь, который включает в себя полевую электростанцию, пищеблок, палатку для хранения продуктов питания. По сути, это маленькая база со своим порядком и уставом.
Затраты на питание — значительная часть бюджета. Например, в прошлом году средние суточные расходы на питание на человека составляли от 500 до 700 рублей. Допустим, выезжает 20 человек, экспедиция длится 10-12 дней. Вот и считайте.
Как правило, эти расходы покрываются за счет взносов участников. Были случаи, когда поисковики получали поддержку от государства, субъектов Федерации, организаций-спонсоров. Были различные гранты и субсидии. Однако сейчас ситуация изменилась и получить финансирование стало сложнее.
«МК»: Как подбираете инструменты для работы?
С.Щ.: Профессионалы используют различные инструменты, которые помогают в работе. Один из самых важных — щуп, индивидуальный инструмент, который не каждому можно доверить. У каждого поисковика есть лопата, а также специальный металлический стержень с расширителем на конце. Этот инструмент позволяет определять, что находится на определенной глубине, например, камень, дерево или кости солдата.
Существуют дорогие металлоискатели, стоимость которых может достигать 150 тысяч рублей. Но опытные поисковики часто предпочитают использовать щупы. Это связано с тем, что многие из них работают на одних и тех же местах уже десятки лет. Например, вокруг Ржева. На одном и том же поле поисковики снова выстраиваются в ряд с щупами и продолжают находить останки солдат.
Опытные поисковики знают, что именно с помощью щупа можно обнаружить те предметы, которые приборы не определяют, особенно если они находятся на небольшой глубине. Это тяжелый физический труд, требующий терпения и точности. Чтобы найти человеческую кость, нужно точно попасть в нужное место, это сложно.
«МК»: Какие у вас планы на 2025 год?
С.Щ.: Работа поисковых отрядов остается неизменной — не важно, это юбилейный для Победы год или нет. Однако с каждым годом возникают новые трудности. Одна из главных проблем — изменение собственности на землю, где проходили события Великой Отечественной войны. Теперь сплошь и рядом эта земля принадлежит частным лицам, и каждый новый владелец может решать, разрешать ли проводить поисковые работы или нет.
Командирам поисковых отрядов необходимо не только наладить отношения с местными органами власти, но и согласовать свои действия с владельцами земли. Это добавляет дополнительные сложности к нашей работе. Лет 20-30 назад, когда земля была заброшена, у нас была возможность работать более свободно. Сегодня же сельскохозяйственные угодья активно обрабатываются и нам приходится учитывать это в планировании работы.
Работа на полях возможна, когда они не засеяны. Иначе остается ждать, пока не будет собран урожай, чтобы снова получить доступ к полям. Это затрудняет наши поисковые экспедиции и требует тщательного планирования.
Большинство участников поисковых отрядов — это непрофессиональные поисковики. У каждого своя работа, профессия. И каждый выделяет личное время на поисковые экспедиции, используя отпуск и свои деньги. Командиры отрядов должны обеспечивать участников информацией о том, где и когда можно работать, чтобы они могли планировать свои отпуска.
А.Ф.: В апреле 2024 года начнется новая экспедиция, в которой будут участвовать три группы. Первая группа отправится в Волгоградскую область, в Калач-на-Дону и Городищенский район. Вторая команда направится на северный фас Курской дуги, где проходили бои в июле 1943 года, на стыке Курской и Орловской областей. Третья группа, которую я возглавлю, поедет под город Ельня в Смоленскую область, на традиционную площадку.
Летом планируется провести еще несколько экспедиций, включая работу на местах боев 1942 года в рамках экспедиции «Ржев-Калининский фронт». В общей сложности мы планируем около десяти экспедиций по всей России.