В последние годы в России все чаще звучат разговоры о цифровизации различных сервисов и использовании в них биометрических данных. Нам обещают, что сканирование лица, сетчатки глаза, отпечатков пальцев или фиксация голоса сделают нашу жизнь проще, безопаснее и комфортнее. Но так ли это на самом деле? Или за красивыми лозунгами скрывается какой-то подвох, который должен вызывать тревогу?
По данным Центра биометрических технологий (ЦБТ), число регистраций в Единой биометрической системе (ЕБС) страны уже приблизилось к 3 миллионам. Вместе с тем, если верить недавнему опросу фонда ВЦИОМ, положительно относятся к такому подтверждению личности меньше половины россиян – всего 41%. Остальные же имеют либо нейтральное, либо явно отрицательное отношение. При этом 44% в принципе не доверяют хранению своих биометрических данных, 42% полагаются только на госучреждения, 8% склонны доверять и государственным, и коммерческим компаниям и только 2% готовы довериться коммерческим организациям.
Почему так происходит? Выглядит так, будто нас затягивают в биометрическую матрицу, а мы сопротивляемся. Объяснение, как водится, на поверхности: биометрия выгодна только тем, кто добивается повсеместного контроля. А контроль нужен в первую очередь государству, которое тем самым получит инструмент для тотального наблюдения (если не сказать – слежки) за гражданами и ограничения их свобод. А также – крупнейшим корпорациям (например, банкам), которые обретут доступ к огромным и легко монетизируемым массивам данных. Но вовсе не самим гражданам.
Последние же будут довольствоваться иллюзией безопасности и удобства, за которыми, однако, скрывается реальная угроза. Достаточно вспомнить, как несколько лет назад, в разгар пандемии, в Москве внедрили систему распознавания лиц. Тогда это обосновали необходимостью борьбы с распространением COVID-19. Но очень быстро выяснилось, что нововведение используется для отслеживания нарушителей масочного и карантинного режимов, навязанных обществу и впоследствии признанных неэффективными, а также активистов и участников различных протестов. Это стало показательным примером того, как подаваемая в качестве защитной система превратилась в инструмент подавления тех, у кого есть собственное мнение.
Однако от камер в метро, конечно, никто не отказался. «Человек приходит и прикладывает «Тройку» – его в этот момент фотографируют и сопоставляют изображение лица с фамилией, именем и отчеством. Как-то это очень странно выглядит. Мне, например, не нравится это слежение. Это пассивная биометрия. Я не давал свое согласие», – недоумевал в одном из интервью эксперт по биометрическим системам безопасности Константин Новиков.
Интересно, что власти даже не скрывают своих намерений собрать биометрию в максимальных объемах. Согласно федеральному проекту «Цифровые услуги и сервисы онлайн», к 2030 году число граждан, имеющих цифровую идентификацию при получении любых услуг, должно достигнуть 75 миллионов. А это, на секундочку, больше половины населения страны!
При этом важно понимать, что биометрия и цифровизация – не одно и то же. Цифровизация – это процесс перевода услуг, документов и процессов в электронный формат. Она действительно может быть полезной: например, когда вы подаете заявление на получение паспорта через «Госуслуги» и не стоите в очередях. Но биометрия – это не про удобство, а про сбор данных, причем весьма «интимных». Такие данные, как отпечатки пальцев, рисунок радужной оболочки глаза, форма лица, голос и т. д., невозможно изменить, как пароль от банковской карты. И если они попадут в чужие руки (а в текущей геополитической обстановке такие риски как никогда высоки), последствия для населения могут быть катастрофическими.
Тогда зачем все это? Нас уверяют, что биометрия упрощает жизнь. Но позвольте спросить – кому именно? Рядовому гражданину, который вынужден сдавать свои биометрические данные, чтобы получить доступ к банковскому счету и «Госуслугам» (но система, напомним, успешно работает и без биометрии)? Или государству и корпорациям, которые получают полный контроль над личной информацией и управлением массами? Ответ очевиден. Еще один аргумент сторонников биометрии – якобы она защищает от мошенников. Но факты говорят сами за себя: если в 2021 году в России было зафиксировано около 518 тыс. киберпреступлений, то в 2024 году – уже 765 тысяч, что стало пиковым значением за последние пять лет. При этом злоумышленники научились обходить биометрическую защиту: по данным из открытых источников, существует не один десяток способов взломать систему с подобной идентификацией. И те же пенсионеры или бюджетные работники, которых упоминают в прессе в качестве первоочередных объектов такой «защиты», страдают из-за нехватки денег вовсе не потому, что их воруют мошенники по причине отсутствия такого «барьера», а потому что не обладают должными знаниями финансовой грамотности и, чего уж там, достойным доходом, которого в их случае едва хватает на жизнь. Получается, что предлагаемая государством мера по сдаче биометрических данных не убережет пенсионеров и бюджетных работников от возможной потери пенсий, зарплат и пособий в результате мошеннических действий. Это не решение проблемы, а ее маскировка.